Впрочем, вопросами «способствования» строителям занималось не только министерство местной промышленности. В последних числах февраля пятьдесят первого года по этому же вопросу Иосиф Виссарионович собрал очередное совещание в Академии архитектуры, на котором было выдвинуто очень много довольно интересных предложений в части скорейшего обеспечения народа качественным жильем. А когда совещание закончилось, он пригласил на «приватную беседу» двух человек, мнению которых он доверял:
— Ну, что скажет по поводу идей наших академиков статистика и планирование?
— Статистика скромно промолчит, — ответил Струмилин, — потому что статистика рассказывает о том, что уже сделано. А планирование… по предварительным расчетам можно будет действительно массовое строительство запустить уже в начале следующего года. Точнее, весной, но есть некоторые тонкости, и здесь планирование склоняется на сторону, скорее, товарищей Щусева и Жолтовского.
— То есть ты считаешь, что строительство железобетонных домов будет неверным?
— Я считаю, раз уж речь пошла о моем личном мнении, что такое строительство имеет смысл лишь в больших городах. Конкретно, в Москве и Ленинграде. Еще, пожалуй, в Харькове, Киеве, возможно Минске — его нужно будет поточнее просчитать, а вот в небольших городах постройка заводов железобетонных изделий окажется слишком дорогой и нерентабельной. То есть если разговор пойдет о выпуске всей номенклатуры железобетонных изделий, а чтобы делать разные мелочи вроде лестничных пролетов, перекрытий и прочего подобного большие заводы будут не нужны.
— И какой мы должны будем сделать вывод из твоих подсчетов?
— Госплан считает, что целесообразно выстроить примерно две сотни заводов ЖБИ по девятому и одиннадцатому проектам, а основной упор делать на увеличение выпуска кирпича. Но к тезисам академиков это ведь вообще отношения не имеет.
— А что имеет?
— Я снова повторю: меня, как простого человека, а не как работника планово-экономического отдела, больше привлекают идеи наших стариков. Стране не нужны бетонные бараки по типу Баухауса, тем более что у нас есть достаточно талантливых архитекторов, способных спроектировать уютное и комфортабельное жильё, возводимое с приемлемыми затратами. Лично я, даже как простой советский гражданин, а не экономист, понимаю: коробки окажутся несколько дешевле. Но вот качество жизни в таких коробках…
— Это он сейчас начнет цитировать Фею, — хмыкнул Лаврентий Павлович. — Однако не могу не признать, что ее идеи, уже воплощенные в несколько новых городов, нам показывают, что некоторые дополнительные расходы дают очень заметный политический, я бы сказал, эффект. Конечно, то, что сотворил товарищ Щусев в Спас-Клепиках, само по себе на орден Ленина минимум напрашивается, но, мне кажется, что при привлечении населения к такому строительству может и по части экономики нашей строительной индустрии сильно помочь.
— Не очень-то и сильно, — отозвался Станислав Густавович. — Все равно его жилой комплекс получился почти что на двадцать пять процентов дороже того, что предлагают сторонники Баухауса. Но Татьяна Васильевна говорит, что условия жизни в кирпичном доме заметно лучше, чем в доме железобетонном, я и склонен ей просто поверить. А вот насчет того, что дом из кирпича даст известную экономию на отоплении — у меня сомнений вообще нет, я все это подсчитал. Правда, такой дом окупится примерно лет за сорок…
— А мне она привела и другой аргумент, — решил прервать монолог статистика Иосиф Виссарионович. — Тоже, как мне кажется, весьма веский… Лаврентий, ты сейчас подумай над этим и свое мнение нам скажи. Она сказала, что Баухаус — это не просто немецкая школа, а в значительной степени и визуальное воплощение определенных идей германского национал-социализма…
— С одной стороны, это откровенная глупость, — ответил Лаврентий Павлович, — так можно договориться до того, что строить прямоугольные дома как в Америке — это преклонение перед Западом. Но с другой стороны…
— Продолжай, мы слушаем. С интересом слушаем…
— С другой стороны в ее рассуждениях есть и рациональное зерно. Эти товарищи — я сторонников Баухауса имею в виду — думали в первую очередь о том, чтобы дешево и быстро дать людям достойное жилье. Но человек, в таком жилье поселившийся, через некоторое время придет к мысли, что жилье он получил по принципу «лишь бы подешевле» и — тут я тезисы такого врача опровергать не берусь — может придти к выводу, что страна его так же дешево и ценит. А небольшие — действительно небольшие, тут Станислав Густавович пусть меня поправит, если я ошибаюсь, я его потом за это в лагерь отправлю — дополнительные и разовые расходы будут постоянно этому человеку ненавязчиво так напоминать о том, что советское государство готово тратить больше для того, чтобы людям жилось лучше. Поэтому и возникает вопрос: мы готовы сейчас понести такие расходы?
— А сам ты как думаешь?
— А я как раз пока еще думаю, но ответить не готов.
— А я тогда предложу промежуточный, назовем его так, вариант, — сказал Струмилин. — Сейчас стройартели в нескольких городах работу в основном закончили… в Рязанской области например. Мы их попросим такое же строительство в других городах, среднего размера, этим летом провести, в той же, скажем, Туле или в Воронеже… при этом в местных газетах устроить обсуждение на тему что лучше: строить красиво и удобно но дорого или дешево и…
— Ну ты тут очень правильно вопрос поставил. Спросим у людей, что они хотят больше: быть здоровыми и богатыми или бедными и больными, — рассмеялся Сталин. — Советский народ именно нас поставил на наши должности чтобы мы сами решали такие вопросы. Ладно, дел у каждого еще много… я готов ваши мысли по этому поводу выслушать еще раз попозже. Скажем, через неделю: строительный сезон начинается в середине марта и нам нужно быть к нему уже готовыми. А насчет привлечения артелей к решению этого вопроса я поговорю…
Глава 12
В середине марта неподалеку от Ставрополя началась грандиозная стройка. Но она лишь началась неподалеку, а заканчивалась все же довольно далеко. И стройка очень дорогая: по расчетам, представленным Госпланом, она должна была обойтись стране более чем в миллиард рублей. На обсуждении проекта в правительстве по этому поводу прозвучало немало не самых цензурных слов, однако такие слова Иосиф Виссарионович проигнорировал — причем в большей степени не потому, что девушка Таня сказала, что «деньги точно будут потрачены не зря», а потому что Станислав Густавович Струмилин очень подробно просчитал, что в результате получит страна, и выводы его, если изложить их в двух словах, звучали просто: «всё окупится за полтора года». А скорее всего и раньше, потому что двенадцать мощнейших турбодетандеров в Коврове изготовили за сумму, раза в три меньшую, чем просили за такую же работу в Куйбышеве.
С другой стороны, средства, необходимые для того, чтобы продукцию завода можно было использовать в народном хозяйстве, заметно превышали стоимость самого завода, но и это было далеко не самым главным: основной проблемой было полное отсутствие готовых специалистов, способных на заводе работать. Поэтому и Ставрополь, где поднималось «головное» предприятие комплекса, и поселок Волго-Донск, где строился основное перерабатывающее предприятие, обзавелись техникумами и институтами, где эти специалисты срочно обучались. Особенно весело это, конечно, смотрелось в Волго-Донске: поселок, состоящий главным образом из двухэтажек двести четвертого проекта, с грунтовыми (а часто — и просто грязевыми) улицами на три тысячи жителей — и помпезный четырехэтажный институт, рассчитанный на полторы тысячи студентов…
Одной из самых дорогих частей «разнесенного в пространстве завода» был семисоткилометровый газопровод, соединяющий гигантское месторождение газа под Ставрополем с газоперерабатывающим заводом. У Ставрополя уже был выстроен газоочистной завод, так что в трубу должен был поступать газ без воды и, конечно же, без песка. К тому же попутно на газоочистном еще и почти всю серу вытаскивали, так что труба от такого газа «ржаветь не должна». Она, собственно, и не ржавела — просто потому, что ее пока и не было. Оказывается, в СССР никто нужные трубы даже делать не мог. Поэтому на Урале срочно строился и завод, который будет нужные трубы изготавливать — но ждать, пока его выстроят, было невыгодно — и трубы возили из Германии. Что тоже было дорого — но ожидаемая выгода заставляла страну идти на такие затраты.