— Причем опыт неудачный. Но ладно, я найду… я знаю, кто проведет эти переговоры. Получится — Индия сэкономит на фрахте, а нет — будем отправлять через Владивосток. Проекты договоров с Индией у вас готовы?
— Если принципиальных возражений нет… будут готовы завтра. Четыре отдельных на поставку стрелкового оружия, на поставку артиллерии, танков и самолетов. Три последних — в кредит на пять лет, первый — оплата по бартеру в течение полугода. А с Китаем кто конкретно будет договариваться? Я подготовлю инструкции, документы командировочные…
— Не надо, договариваться будет человек не из МИДа. И никаких договоров на бумаге по этому поводу не будет…
Глава 14
На самом деле у товарища Мао особых претензий к Индии не было, просто он не очень хотел, чтобы какая-то помощь от СССР шла не в Китай. Но огромной кучи оружия, причем не самого нового, ему особо не требовалось, так что переговоры, которые Таня провела по просьбе Сталина с Мао Аньином, прошли довольно успешно и поток разных грузов «незаметно от супостата» пошел через юго-восточные порты Китая. Отец Аньина здраво рассудил, что раз Советскому Союзу этот маршрут так важен, то он и с мостом через Янцзы существенно поможет. Хотя насчет помощи у него было слегка превратное мнение, причем превратное в части потребности в таковой.
На самом деле Китай после победы коммунистов в сорок седьмом году хотя и находился в состоянии послевоенной разрухи, общая инфраструктура в стране была довольно терпимой. Просто специалистов катастрофически не хватало, причем любых — и особенно паршиво было с инженерами. То есть инженеры китайские тоже имелись, но большинство из них просто напрочь отучились принимать самостоятельные решения. Для направленного в Китай Константина Сергеевича Силина самым удивительным стало то, что проект моста китайские инженеры подготовили весьма качественно, разве что по мелочи местами пришлось его подправить — причем больше в сторону удешевления самого строительства, нежели из-за инженерных просчетов. Но вот руководить стройкой ни один из проектантов не пожелал… хотя, возможно, опасаясь весьма жестких репрессий со стороны товарища Мао при возникновении малейших проблем в процессе строительства. Но обсуждать эту тему с китайскими товарищами Константин Сергеевич благоразумно не стал…
Еще товарищ Силин удивился тому, что в Китае имелось все необходимое для строительства этого очень непростого моста: и сталь нужных марок, и прокат требуемых сортаментов, и все остальное, так что — согласно китайской официальной прессе — мост должен быть «полностью китайским до последней заклепки». Что, в принципе, реальности соответствовало — ну а то, что для руководства стройкой пришлось приглашать советских специалистов, большей частью объяснялось, как сообщил Константину Сергеевичу один из китайских инженеров, тем, что китайские рабочие «привыкли» безоговорочно выполнять распоряжения «белых господинов», а вот с китайскими товарищами они могли бесконечно спорить о том, как, например, правильнее заклепку в балку вколачивать.
То есть не совсем бесконечно: стоило инженеру (китайскому) пожаловаться на такого рабочего наблюдающему за стройкой партийному руководителю, этот рабочий просто «исчезал» со стройки, и имелись сильные подозрения, что и с поверхности планеты он тоже пропадал. Поэтому китайские инженеры в спорных моментах предпочитали звать советских товарищей: в конце концов у рабочего ведь наверняка где-то семья была, а их оставлять без кормильца как-то… некомфортно. Но здесь речь шла именно о семье рабочего, самого его ни один инженер даже в малой степени жалеть не собирался…
Проблемы с перевозкой разных грузов в далекие края взволновали не одного Иосифа Виссарионовича, много других ответственных товарищей тоже задумались о том, что в случае чего перевезти что-то тяжелое достаточно далеко от своих границ будет очень непросто. И в умах соответствующих товарищей с большими погонами на плечах возникла идея разработки самолета, способного много разного тяжелого перевезти достаточно далеко. Выглядела идея заманчиво, но вот товарищ Мясищев заниматься разработкой такого самолета не захотел: у него других дел было достаточно. Товарищ Ильюшин захотел, но как-то вполсилы, поскольку тоже был занят весьма прилично. Товарищ Туполев за идею ухватился двумя руками — но у товарища Голованова появилась другая идея, и реализацию проекта возложили на Роберта Людвиговича Бартини, который самолет с требуемыми ВВС параметрами уже делал — но просто недоделал по причинам сугубо «политическим». Ну а так как основной такой «политической» причиной было закрытие работ по проекту с подачи Туполева, то Андрей Николаевич остался без заказа.
Иосиф Виссарионович к Бартини относился с определенным недоверием, но Голованову доверял абсолютно, так что, хотя и с некоторыми сомнениями в душе, подписал постановление о пересоздании ОКБ-86 под руководством Роберта Людвиговича и передаче ему части мощностей завода номер восемьдесят шесть.
Часть мощностей — это гораздо лучше, чем вообще ничего, но все же для серийного выпуска самолета это было явно маловато. Поэтому Главный маршал — на минутку забыв, что он маршал, причем к тому же Главный — заехал в так хорошо знакомый ему Ковров. То есть он думал, что в знакомый, но город настолько изменился…
Таню Голованов нашел там, где и ожидал найти: в бывшей лаборатории завода номер два, дано уже ставшей «Фармацевтической фабрикой номер один города Коврова». Девушка его увидела и, буквально головы не повернув в его сторону, поприветствовала в привычной для маршала манере:
— Добрый день, Александр Евгеньевич. Если вы просто поздороваться зашли, то здравствуйте и до свидания. А если по делу, то я где-то через час освобожусь, можете пока чайку попить в соседней комнате, а заодно и мне заварите. Знаете как я люблю, покрепче…
Маршал Голованов уже знал, что что-то из медицины, над которым Таня трудится, только она сделать и может, а пока она работает, то отвлекать ее точно не стоит — так что он зашел в соседнюю комнату, нашел там чайник (электрический, стеклянный — такие в Москве считались страшным дефицитом и символом зажиточности), вскипятил воду, заварил чай. Попил чай, побеседовал о жизни с зашедшей тоже чаю попить девушкой, почитал лежащий на столике журнал «Работница». Еще раз вскипятил чайник, снова попил чай — но наконец Таня освободилась и зашла в комнату, где чуть не подпрыгивая от нетерпения ее ожидал «лучший летчик Дальней авиации».
— Так, значит вы по делу, — констатировала Таня очевидный факт. — И значит, чай для меня уже готов. А вы, гляжу, уже почти допили. Поэтому предлагаю пока я вас в чаепитии догоняю, расскажите, что вам вдруг срочно потребовалось. На здоровье можете не жаловаться, я про него лучше вас все знаю…
— Не буду жаловаться, потому что со здоровьем… я его не чувствую, а это значит, что ничего не болит.
— И это хорошо.
— Ну да. Танюша, я к тебе прибежал с очень большой просьбой. Не вели прогнать, барыня, пса своего шелудивого, окажи милость, выслушай мольбу.
— Оказываю, излагайте.
— Что излагать?
— Мольбу излагайте. У меня сейчас перерыв минут на сорок пять, так что постарайтесь уложиться. Честное слово, Александр Евгеньевич, я просто должна процесс завершить, уже вторые сутки пошли, часов семь всего осталось — а завалю работу, так все с самого начала придется повторять.
— Да все я, Танюша, понимаю. Просто тут ситуация такая, что на тебя у меня последняя надежда, вот и примчался. Бартини еще в сорок восьмом сконструировал самолет, который теперь срочно Василевскому потребовался. Тогда Туполев смог проект Роберта Людвиговича закрыть, ему для своего самолета моторов не хватало. А теперь Иосиф Виссарионович решил, что пусть он снова этим проектом займется — но под постройку самолетов распорядился выделить часть мощностей завода Бериева.
— Георгий Михайлович вроде сам конструктор не из последних.
— О том и речь. Они там друг другу мешать будут, а других заводов свободных вообще больше нет. Я и подумал: ты когда-то хотела свой, артельный авиазавод выстроить…