Глава 38
Города и села хорошели на глазах. В том числе и потому, что СССР оказывал огромную помощь братским китайскому и корейскому народам. Помогал им, в том числе, и обучая китайских и корейских строителей, причем обучение шло большей частью на стройках в СССР. Всего обучалось почти два миллиона строителей из Китая и полмиллиона из Кореи, так что на стройках рабочих рук хватало. На стройках именно жилья и (в меньшей степени) на стройках промышленных зданий. И еще немного — на строительстве многочисленных гидроэлектростанций.
Последних строилось особенно много, правда в основном это были электростанции «очень местного значения». Глеб Максимилианович, работая над создание Единой Энергетической Системы, такие стройки одобрял не очень — по крайней мере первое время не очень одобрял, но именно эти небольшие ГЭС давали свет в местах, куда просто смысла не было тянуть ЛЭП — а такие места занимали гораздо больше половины всей территории СССР. Да и там, куда ЛЭП было провести вроде не очень сложно, пользы маленькие ГЭС давали очень много. Например, в Грузии с ее многочисленными, но очень небольшими реками, начали появляться тоже многочисленные и тоже маленькие водохранилища, в которых очень неплохо стала разводиться рыба. Например, речная форель…
Но для народа главным было все же новое комфортабельное жильё: люди слишком долго жили в ужасающей тесноте и свои дома или квартиры воспринимали как высшее счастье. И настолько к этому счастью стремились, что готовы были очень многим пожертвовать для его достижения. Люди были даже готовы недоедать ради получения хорошего жилья!
Ну, не то, чтобы вообще недоедать, но вот ограничить себя в разных деликатесах очень даже могли. И ограничивали, да так, что в министерстве пищевой промышленности даже тревогу забили: спрос снизился не только на колбасы и сыры, но и на говядину. Хорошо еще, что спрос на курятину не упал — но для поддержания этого спроса пришлось изрядно постараться (и цены снизить аж на двадцать процентов). Хотя аналогичное снижение цены на коровий продукт на спрос вообще не повлияло…
А вот с жильем — спрос сильно повысился, даже несмотря на принятие нового постановления правительства по жилищной программе. В его разработке Таня приняла активное участие, правда никем особо не замеченное — просто потому что она никому об этом не говорила. А говорила лишь Станиславу Густавовичу (с которым уровень «рабочей ругани» уже поднялся до степени, грозящей перехожу к рукоприкладству) и Иосифу Виссарионовичу (который с ней не ругался, а просто «принимал ее доводы к сведению»). В результате в Постановлении указывалась «санитарная норма», по которой горожане имели право получить от страны бесплатное жилье (не в собственность, конечно, а в пользование). Девять «квадратов» на члена семьи и двенадцать (сверх того) — на главу этой семьи. Ну а если хочется больше — то можно жилье практически любой площади и в собственность приобрести. За деньги, в кредит на двадцать лет, под три процента годовых — и на «немецких» условиях, с той лишь разницей, что при рождении ребенка выплаты по кредиту и начисление процентов приостанавливались на полтора года (это Таня «пробила» сугубо по медицинским показаниям, чтобы женщины не изматывали организмы непрерывными родами), а «списание части кредита» шло лишь на площадь, не превышающую восемьдесят пять метров (и это продавил Слава, убедив Сталина в том, что «на большее у страны просто денег не хватит»). Правда, Таня и тут постаралась: четвертый ребенок в семье давал ей еще двадцать пять метров жилья «бесплатно», а насчет пятого и далее все отдавалось на волю областным властям. Правда, и за счет областных бюджетов, так что бурного роста жилой площади особо многодетным ожидать не приходилось.
Принятие такого постановления привело к изрядно удивившей руководство страны ситуации: самым массовым спросом пользовались квартиры площадью как раз в восемьдесят пять метров. То есть удивлял не сам факт, а то, что молодые семьи изначально явно рассчитывали на трех детей в семье. А вот «социальное жилье» все чаще простаивало, так что с осени пятьдесят восьмого его, без особого шума, было «рекомендовано» больше пока не строить…
В селах все было еще веселее: там по новому постановлению все дома для молодых семей обеспечивались водопроводами и «индивидуальными отопительными системами». Как правило, работающими на паллетах или на природном газе — но с газом это пока находилось в основном на стадии «благих пожеланий». Однако «не запрещалось» ставить и системы «централизованного отопления», а в домах для молодых семей такие «рекомендовались к установке в первую очередь после медицинских и детских учреждений» — естественно, там, где такое вообще можно было поставить. А ставились такие там, где в селах были свои электростанции («дровяные» или «соломенные»), тепло от которых и обеспечивало это отопление. Правда, чаще тепло это шло все же не на жилые дома, а на теплицы…
«Танина» идея варить стекло в электропечах дала совершенно «естественный» эффект: производство листового стекла в СССР выросло очень сильно. Ну а раз увеличилось производство, то цена его закономерно упала, и теперь ставить теплицы стало весьма выгодно даже в самом захудалом колхозе. То есть поначалу — очень выгодно, а к осени пятьдесят восьмого — выгодно, если три четверти урожая тепличных помидоров и огурцов укладывать в банки: конкуренция (хотя и социалистическая), магазины свежий продукт продавать не успевали. Но это огурцы с помидорами продавать не успевали, а разную зелень вполне себе продавали. Когда твои помидоры магазины не берут, а теплица уже выстроена — то поневоле задумаешься, что бы еще в ней повыращивать чтобы лишних денежек заработать. Так что на столе у советского горожанина не переводились и салаты разные, и петрушки с сельдерюшками, и прочая экзотика: под Дубной, пользуясь «бесплатным теплом» с АЭС, в городском тепличном комбинате начали даже ананасы выращивать…
Но тепло было именно что «бесплатным», а вот электричество — нет. Электричества сколько не производи — его все равно мало. Начала работу Братская ГЭС — и вся произведенная энергия тут же потреблялась, даже не доходя до Иркутска. Что было понятно, все же и введенные в работу шесть генераторов работали далеко не на полную мощность (водохранилище еще лет пять предстояло наполнять), да и оставшиеся двенадцать только монтировать начали — однако, по подсчетам Струмилина, электричества там будет не хватать даже после пуска станции полностью. Ну да, новенький завод в новом городе Бамбуй электричества жрал как не в себя: оказывается, газовые центрифуги — если их много — это машинки очень энергоемкие. Настолько энергоемкие, что строительство Братского алюминиевого завода никто не считал очень срочным. А вот строительство ГЭС Усть-Илимской и Богучанской — таковыми в правительстве сочли. Богучанскую, правда, лишь начали проектировать, а Усть-Илимскую — уже и строить начали. Объявив ее новой «всесоюзной комсомольской стройкой».
Одной из таких строек. Электростанции на Ангаре проектировал Мосгидэп, а ленинградцам стало совсем кисло. Они долго перебивались проектированием маленьких ГЭС чуть ли не на ручьях — но с этого ни славы мировой, ни премий выдающихся не получить. И в «столице Революции» разродились сразу четырьмя очень солидными проектами ГЭС, две из которых они предложили поставить на малоизвестной речке под названием Курейка. Смысл строить электростанцию на этой речке имелся, ведь она (электростанция) могла практически полностью обеспечить энергией Норильск со всеми тамошними рудниками, причем только «верхняя» электростанция уже «закрывала» все проблемы своими шестью сотнями мегаватт, а «нижняя», всего на полтораста мегаватт, давала солидный резерв для дальнейшего развития. Настолько солидный, что Иосиф Виссарионович поинтересовался у Станислава Густавовича:
— Слава, а ты представляешь, как там мы ГЭС строить будем? Ведь придется столько всего перевезти…
— Сто пятьдесят километров железной дороги от Игарки даже в смету проекта ленинградцы включили.