Даже Эдди начал сомневаться… что, если?..
— А что, если это я сделала? — Чес вдруг заговорила шепотом, будто аллигаторы могли ее услышать. — То есть… я кое-что подумала, нехорошее… про Деда… про всех… Может Хель прочла мои мысли? Амау назвал меня Ангелом Очищения…
Чес с ужасом посмотрела на Квинта, боясь, что сейчас он подтвердит ее слова. Но Эдди вдруг улыбнулся:
— Если бы это было так, то я б уже давно сгинул.
— Хм… ха! Точно! Еще и самым первым!
— Ну вот. — Квинт обнял ее за плечи и прижал к себе. — Что и требовалось дока…
Чес проследила за его внезапно заострившимся взглядом. Туннель выходил в коллектор, там их ждала группа «Стальных псов».
— Кевлар! У нас получилось! Слышал про Дедулю?
— Да, принцесса. Печальная потеря. Но не последняя за сегодня.
— Что?.. Еще кто-то умер?
Ужас, неужели она и впрямь убила всех?.. Почему Эдди хмурится?
— Насколько я помню, сбор был назначен в другом месте.
— Знаю. — Красные угольки неотрывно смотрели на Квинта. — Но ты остановишься здесь.
Христова жопа… он опять хочет помериться письками с Эдди? Сколько можно?!
— Так, дорогуша. — Чес уперла руки в боки, чтобы выглядеть максимально серьезной. — Не зли принцессу! Ты же знаешь, что я могу остановить тебя одним… ай!
Что-то острое воткнулось в плечо сквозь плотную ткань комбинезона. Это еще что?.. Ампула?!
— Прости, маленькая госпожа. — Красные угольки, кажется, смотрели на нее с жалостью. — Сегодня он умрет.
— Что?.. Нет! Я…
Квинт схватил ее за руку и завел себе за спину. Дуло Хорнета смотрело Кевлару в лоб.
— Не дури, Зверь. Наверху снайпер.
— Так чего не стреляет?
Кевлар издал механический звук, напоминавший смешок.
— Для начала тобой займусь я.
Что это такое… почему все плывет… что ей вкололи?! Что это?!
Режим… режим… активировать… активировать…
— Эдди… я не могу… — Она схватилась за его плечи, пытаясь не упасть, когда бетонный пол коллектора пошел рябью.
— Держись, девочка… шагай, — и стал медленно отступать назад к тоннелю, но Чес больше не видела тоннель. Это была раскрытая пасть гигантского аллигатора. — Эй, пес! А как же честный поединок? Отзови своих уродов, и мы подеремся. Победитель получает все.
Черт, почему Кевлар выглядит, как бульдог? Говорящий бульдог… Ноги… как переставлять ноги?!
— Честного поединка не будет. Отпусти девочку. Я ее не обижу, а ты все равно сдохнешь.
— Когда я дам команду, — шепнул Квинт, — уматывай по тоннелю.
— Я не хочу… там аллигатор… огромный…
— Не думай. Просто уматывай.
— А ты? Я тебя не… откуда у тебя хвост! Бля… Мне не включить режим… не получается… и иголочка… — Чес всхлипнула. Ужасно захотелось куда-нибудь спрятаться. А еще вскрыть череп Кевлара консервным ножом. Ржавым.
— Похоже на наркоту… Не думай. Беги и прячься.
— Отпусти девчонку! — Теперь Кевлар выглядел как робот из фантазий ретрофутуристов — пыхтел паром и скрипел шестеренками. Вскрыть такую башку ржавым ножом уже не получится. Ну же, иголочка, ну же…
Чес тужилась, но от этого только голова кружилась сильнее. А потом все сломалось, раздробилось на осколки реальности… Квинт скомандовал бежать, и она побежала, она честно исполнила приказ, но ноги превратились в резиновые веревочки, а потом ее обнял бетон. Чес бултыхалась на поверхности жидкой серой смеси, пытаясь нащупать берег.
Мир стал очень медленным. Вспышки выстрелов, крики где-то на периферии слуха. Квинт исчез. Снова ушел в свой скоростной режим. Но надолго ли его хватит? Надо бы как-то помочь… Но так кайфово просто плавать в этом сером море, разгонять руками мелкую рыбешку… вот бы еще какой-нибудь красавчик поднес коктейль, и побрызгал солнцезащитным спреем, а то что-то шею уже припекает…
Нет! Не расслабляться… тут где-то снайпер… надо его снять. Чес взяла бинокль и стала высматривать говнюка. Так-так-так… ага! Вон там на лестнице сверху! Призрак. Перезаряжается. Стоп, это точно лестница? А не огромный, длинный… так. Не отвлекайся. Пушка, хватай пушку. И как она не отсырела в мокром бетоне?
Чес подняла Градин, прицелилась и выпустила в ублюдка пару фейерверков. Так-то! Получай, гребаная рыбка-уретроедка. Он упал? Или полетел? А если полетел, то вверх или вниз? Существует ли вообще этот низ…
Режим экстренного реагирования… запрос… запрос… Ошибка.
Режим регенерации… выведение токсичного элемента…
Толчок диафрагмы выбросил Чес на берег. А еще поток склизких червяков прямо изо рта. Фу! На языке противно… что в ней делали черви? Она не ела на завтрак червей…
Так, что там происходит. Подними голову, подними… Какого?.. Почему Квинт и Кевлар превратились в двух тигров? Технически, Квинт, конечно, тигр, он же в «Тайгасу», а вот Кевлар вообще-то из «Стальных псов». Не логичнее ли было представить его псом? Что добавили в этот наркотик?! Никакой логики повествования!
Чес моргнула, проблевалась еще раз. И Кевлар с Квинтом стали собой. Отпускает? Она попыталась встать.
— Не смей… обижать… моего… Эдди!
Режим экстренного реагирования… Активирован.
Рывок.
***
Чес пришла в себя от жуткой боли в руке. Второй раз за гребаный день она раздробила кисть, только теперь о стальную челюсть Кевлара. Она все колотила по ней, бесконечно повторяя, какой он ублюдок, что посмел напасть на ее щеночка, и что ждет его теперь не славная Вальгалла, а какая-нибудь жопа мира, буквально, жопа! Огромная жопа!
Она все колотила без остановки, пока не поняла, что Кевлар уже мертв.
— Чес, хватит…
— Ненавижу! Ненавижу! — Она прижала к себе разбитую руку. Боль отрезвляла. — Это я его?..
— Нет, я… ты добавила… и мне заодно, добрая девочка.
Чес спрыгнула с туши Стального короля и трезво осмотрелась. Псы были мертвы. Целая стая. Ужасно. Но ублюдки не оставили им выбора. Девочке и Зверю. Иголочке и Венцу. Чес и Эдди. Эдди…
— Иисусе… это я с тобой… так?!
Квинт сидел на бетоне в паре шагов от нее, осматривал свой окровавленный бок. Из прорези комбинезона торчал осколок стальной челюсти Кевлара. Вспышка воспоминания — Эдди пытался оттащить ее, и ей это не понравилось.
— Нет… не умирай! Пожалуйста!
Он засмеялся, морщась от боли, и Чес рванулась к нему, вся в слезах.
— И не собирался… нужен сантем и перевязка.
— Я не хотела! Прости… не умирай… только не умирай…
— Чес, я не умру.
— Пожалуйста, если ты умрешь я… Только не умирай! Не смей умирать!
— Чес…
— Эдди! Не бросай меня! Я… я тебя люблю… Люблю!..
14. Выбора нет
— Господь — Пастырь мой. Я ни в чем не буду нуждаться…
Эдриан мог обойтись без молитвенника, чтобы вспомнить нужные слова, но ощущение потертого пластика в руках возвращало к реальности, не давало утонуть в потоке эмоций.
— Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной…
Смерть холодила своим дыханием. Сколько раз за последнее время Эдриан думал, что пришел конец? В первый, когда надышался нервно-паралитическим газом в башне «Полис Корп», второй — когда Кевлар вздумал убить его. Дурак. Следовало предвидеть, что Дед не сможет вечно служить буфером между ними. Стоит благодарить Бога, что они остались живы.
— Так, благость и милость да сопровождают меня во все дни жизни моей, и я пребуду в доме Господнем многие дни. Аминь!
Со всех сторон грянуло дружное «Аминь». Здесь было почти все Подземье. Многие знали Деда, любили и были ему обязаны, но прочесть молитву за упокой вызвался только он. Парадокс Подземья. В этом оно почти ничем не отличалось от Союза. Слишком много набожных людей, которые, однако, не знают ни единого псалма. Ничерта о своем любимом Боге из первых рук.
Эдриан зачерпнул горсть праха и подставил ладонь промозглому весеннему ветру. Город разрывало криками толпы, выстрелами и воем сирен, но здесь было тихо и спокойно, как на кладбище. «Надеюсь, в Раю найдется бонг подходящего для тебя размера, старик», — с грустью подумал Квинт, задрав лицо к небу. Ветер забирался под куртку, холодил пальцы. Ветер ранней весны. Ветер нового мира.