— Не все войны выигрываются мечом, — пробурчал Баюл. — Каменщики тоже многого стоят. Вот посмотрите на этот мост, не один месяц я болтался в люльке под его арками, но ремонт-то делал простенький: водоросли счищал, мхи, ростки деревьев из занесенных ветром семян. Сам-то мост — ровесник крепости, а выглядит, словно только что построен! Если крепость хороша, меч вовсе не нужен.

— Всю жизнь за стенами не просидишь, — бросил Лукус. — Да и нет неприступных крепостей!

— Прав ты, конечно, — нехотя признал Баюл. — Когда меч на боку, как-то спокойнее. Впрочем, меня вполне устроила бы и пика Хейграста.

Вскоре под килем лодки заскрипел песок, друзья спрыгнули на вал прелых водорослей и анг вновь оттолкнулся от берега.

— Видите? — показал банги на возвышающийся над мрачными зданиями выбеленный известью купол. — Храм Эла. Священник из местных. Я его мальчишкой еще помню. Народу на улицах тут вовсе не должно быть, лавок мало на правом берегу, но ногами не топать и во весь голос не орать!

— А что толку? — поморщился Лукус. — Незаметными в такой компании — банги, белу и человек — оставаться трудно. Банги, кроме твоего больного на живот соседа, вообще пока не встретили, а все белу, что попались — старый служитель маяка, да труп гравера в холщовом мешке!

— Троица у нас приметная, — согласился с усмешкой банги. — Но мне наша компания нравится! Правда, подрасти я не прочь, хотя бы до твоего роста, но вот никак не выясню, какой травкой для этого надо питье заваривать?

— Есть такая травка, — недовольно пробурчал белу, вышагивая за Баюлом. — Только поможет она отчасти, ты просто подпрыгивать будешь время от времени, зато довольно высоко. Соседа твоего ею бы надо угостить. Моментально бы потроха свои прочистил!

— У тебя еще будет такая возможность, — пообещал банги, толкая тяжелые двери храма. — Смотри-ка, белу, а с прихожанами у Едриса не очень!..

Дан вслед за друзьями шагнул под своды мрачного здания, притулившегося возле храмовой башни. Полутемный зал, едва освещенный дюжиной коптящих светильников, был пуст. Сняв вслед за банги и белу обувь, мальчишка ступил на тростниковые циновки.

— Ну где хозяева? — громко спросил банги, доковылял до небольшого алтаря, с громким звоном высыпал несколько медяков в серебряную чашу, нетерпеливо огляделся.

— Хозяева в храме Эла — обычные элбаны! — послышался спокойный голос.

Дрогнули занавеси — и на циновку шагнул мужчина средних лет, одетый в уже знакомую Дану мантию. На груди у него висел желтый круг.

— Здравствуй, Баюл, — сказал Едрис — Никогда не замечал за тобой особого почтения к Элу. Чего хочешь? Совета, помощи, прощения?

— На прощение не рассчитываю, советов не слушаю, от помощи не откажусь, но это после, когда придет пора отправляться в последнее путешествие, — ухмыльнулся Баюл. — По другому мы делу. Жеред нам нужен.

Священник помолчал, окинул взглядом замершего в ожидании Баюла, склонившего голову Лукуса, разинувшего рот Дана.

— Первый раз в храме? — спросил Едрис, обращаясь к мальчишке. — Что удивляет?

— Ты говоришь негромко, но я слышу все так, словно ты кричишь! — восторженно прошептал Дан.

— Своды, — повел рукой над головой священник. — Впрочем, лучше тебе об этом расскажет Баюл. Пусть денег на храм он и не жертвовал до сегодняшнего дня, но руками помогал изрядно. А его руки стоят очень дорого! Подождите меня здесь.

Священник скрылся за тяжелой занавесью, а Лукус недоуменно посмотрел на руки банги.

— Колдовал, что ли, для храма? Чудеса показывал?

— Все-таки есть что-то в тебе змеиное, — с укоризной выговорил ему Баюл. — Не колдовал я! Вот этими руками кладку обновлял, щели замазывал да своды белил. И никакой платы, кроме чашки храмового супа, не требовал!

— Ну ты прямо ингу! У тебя, случаем, крыльев нет? — усмехнулся Лукус.

— Банги я, — сжал губы Баюл.

— Я заметил, — примирительно улыбнулся Лукус.

— Что это? — спросил Дан, показывая на высокий сосуд, закрепленный на кованом основании.

— Это? — Банги подошел ближе, пригляделся. — Это такой календарь. Искусный стеклодув выдул длинный и ровный цилиндр, впаяв в его середину металлический диск с отверстием. Ровно в полдень служитель храма налил сверху масло, подкрашенное красной глиной. Оно начало капать вниз через отверстие. На следующий день в полдень священник отметил полосой, сколько накапало, и так каждый день в течение недели. Лишнее масло выливается, сосуд закупоривается и переворачивается. Видишь, отметки с двух сторон? Если в первый день недели переворачивать календарь, всегда узнаешь, какой день!

— У Вика Скиндла я видел календарь, с помощью которого он может по долям разделить на части день, — заметил Лукус.

— Зачем? — удивился банги. — Неужели для того, чтобы не забыть о времени обеда?

— Ты явно не закончил свое обучение в Гранитном городе, — вздохнул белу. — Ни один мудрец, не зная, какая идет часть дня, не сможет наблюдать за звездами или правильно составить чудодейственное зелье.

— Зелье? — хмыкнул банги. — Ну не знаю, как с календарем составлять зелье, а вот зачем измерять части дня, если звезды появляются ночью, — это для меня еще большая загадка!

— Обувайтесь и идите сюда, — наконец послышался голос священника из-за занавеси.

Едрис зажег тусклый светильник, провел друзей узким коридором, спустился по ступеням в сырой подвал, отодвинул в сторону кажущуюся монолитной стену, обернулся, протянул плошку Баюлу.

— Дальше сами. Идите тихо, ход под мостовой проходит. Обычный элбан ничего не услышит, но у серых такие слухачи есть, что впору по воздуху летать. В конце коридора упретесь в тупик. Справа найдете выступающий кирпич, нажмите на него и сразу толкайте стену перед собой, а дальше увидите.

Баюл поднял колеблющийся огонек пламени над головой и зашагал по узкому проходу.

— Хорошо быть маленьким, — примиряюще заметил Лукус. — И себе освещаешь путь, и друзьям, что сзади идут.

— Хорошо, — гулко прошептал Баюл и, обернувшись, хихикнул. — Банги и до меня не оставляли своим вниманием Индаин, но только с моим приездом ревнивые и хвостатые мужья начали, приходя домой, проверять не только под кроватью и за занавесями, но и в ящиках комодов, в шкафчиках и сундучках.

— Разве бывают хвостатые мужья? — удивленно прошептал Дан.

— Бывают, — серьезно кивнул Лукус. — Правда, это не совсем те хвосты, о которых ты подумал. Это, скажем так, легкое душевное расстройство. Кстати, травами не лечится.

— Ну, некоторым помогает кувшинчик хорошего вастского вина, — поднял в полумраке палец Баюл и тут же застыл: — Тихо!

Где-то вверху еле слышно зацокали копыта.

— Мы действительно под мостовой, — прошипел банги, двигаясь дальше. — Убей меня, если я знал об этом подземелье! А мне уж казалось, что Индаин меня ничем не удивит! А вот и тупик.

— Я предпочитаю удивляться в лесу или на лугу, — проворчал Лукус, нащупывая кирпич. — Дави!

Баюл кряхтя уперся в стену, она неожиданно легко пошла в сторону, так что банги едва не упал. Впереди оказался освещенный проход, заканчивающийся дверью.

— Этот Едрис довольно прыток, если так скоро успел обернуться! — удивился Лукус.

— Или протоптал в этом коридоре тропинку, — продолжил Баюл и толкнул дверь.

Дан ожидал увидеть все, что угодно, но не обыкновенный подвал с низким закопченным потолком, выбеленными стенами и тяжелым деревянным столом, за которым сидели полдюжины рослых ангов и спокойно ели копченую рыбу, насыпанную внушительной горой на широком подносе.

— Садитесь, — показал на свободную скамью самый рослый из них.

Баюл ободряюще подмигнул спутникам, вскарабкался на место и тут же запустил зубы в приглянувшуюся ему рыбку. Дан тоже протянул руку, пригляделся к тому, как едят анги, осторожно отломил рыбью голову, выволакивая вслед за ней комочек внутренностей, содрал вместе с колючим плавничком кожу и откусил немного. Удивительный вкус сразу наполнил рот слюной. За первой рыбкой последовала вторая, за ней третья, когда же мальчишка, мотнув головой, понял, что есть больше не может, куча на подносе уменьшилась втрое.