— Если не считать того, что девушке двадцать лет, то особо ничего. Ах да, к ордену ее представили за то, что на полутора сотнях гектаров она собрала по двадцать с лишним центреров пшеницы.
— Хороший урожай…
— А на остальных полутора тысячах гектаров в том же колхозе в Сальских степях собрали по восемь. И она — единственный агроном в колхозе, так что остальные поля — тоже ее работа.
— А может, там немного отчетность поправили? Знаешь же, некоторые председатели родственникам своим приписывают…
— Я проверку послал, товарищи все проверили. И она председателю не родственница, но дело вообще не в этом. Эта агрономка весной сорок пятого как раз эти поля обсадила деревьями и кустами, эдакие защитные полосы вокруг двух полей создала.
— Мне уже наши сельскохозяйственные специалисты рассказали про полосу Нестора Генко…
— А нашей агрономке эти полосы порекомендовала высадить какая-то летчица. Причем так порекомендовала, что девушка взяла и послушалась. И все комсомольцы с пионерами в колхозе послушались, ведь когда тебя на трудовой подвиг толкает совсем молоденькая девушка-подполковник, да еще со звездой Героя на груди, этот подвиг как-то сам собой становится осознанной необходимостью.
— А вот это уже интересно…
— Летчица агрономке рассказала, что ей про такое американские пилоты сообщили…
— Она же ни с какими иностранцами…
— Вот именно. Я отдельно проверил… то есть у Лаврентия Павловича уточнил: не встречалась. Вот немецкие… может, она просто на фашистов ссылаться не захотела?
— Это возможно… А сколько комсомольцев и пионеров принимали участие в лесопосадках?
— Вроде бы все комсомольцы и пионеры колхоза. Тогда, в связи с победой, у людей энтузиазм был на высочайшем уровне, оставайся он таким же, то и голод бы не случился.
— Он и так, можно сказать, не случился. Так, что-то вроде поста получилось… кстати, надо товарища Бурденко особо отметить, его передвижные госпиталя большую работу сделали.
— Да уж… но я о другом: если подобную практику — я о лесополосах говорю — расширить…
— Ты когда-нибудь будешь читать что-то, кроме твоих сводок статистических? В сельзхозотдел Госплана уже направлен запрос на финансирование работ по исследованию территорий на предмет лесонасаждения. Люди уже работают… но ты прав, энтузиазм масс из виду упускать нельзя, в такой работе он сильно помочь может. Ты там по своим каналам эту Попову потереби, пусть предоставит полный список тех, кто в ее лесопосадке участие принимал. Дело они сделали важное и нужное, обеспечили тысячу восемьсот центнеров прибавки к урожаю, причем ведь на годы вперед, думаю, обеспечили. И было бы правильно этим энтузиастам-первопроходцам вручить медали «За трудовое отличие». А еще, наверное, и какую-то летчицу этой же медалью наградить нужно, ведь уговорить столько народу — тоже труд не самый простой…
— Хорошая идея, мне нравится. Только куда ей сейчас-то медали вешать? Как она сама говорит, место для наград только на попе осталось…
— Есть у вас что-то общее… ты тоже, когда волнуешься, всякую чушь несешь. Место для награды всегда найти можно, а этой… ей — даже нужно. Мне тут товарищ Бенедиктов доклад принес: на тех полях, где применили её дихлордифенил… в общем, отраву для насекомых, потерь урожая капусты не наблюдалось. И на горохе вредителей тоже не обнаружено, и на других культурах. По это подсчетам, на обработанных этой отравой полях урожай минимум на десять процентов выше среднего был собран.
— А людям как это отраву есть?
— Американцы же едят, но тут другое интереснее. Мне Николай Николаевич как-то говорил, что она химию понимает совсем иначе, чем сами химики. Как я понял, эта гадость на производстве получается в четырех разных формах, и та, которая вредителей уничтожает, бесследно исчезает за три месяца. Разлагается на что-то безвредное, вроде на соль и воду. А три других насекомые ложками есть могут, им оно не вредно — но такая химия не разлагается в природе долгие годы. Так эта… студентка предложила и даже внедрила процесс разделения этих форм и уничтожения ненужных так, чтобы они природу тоже не портили. У Ивана Александровича в минсельхозе химики тоже грамотные есть, они урожай проверили: чист он, в пищу полностью пригоден. А вот те, что американским препаратом на экспериментальных делянках обрабатывали, концентрация яда в продуктах повысилась в несколько раз. Как думаешь, такое изобретение достойно награды?
Постановление о награждении ученых Сталинской премией вышло в начале апреля сорок седьмого года, и в нем, естественно, не было ни слова о какой-то там Серовой. Что, естественно, саму «товарища Серову» совершенно не расстроило, ведь еще четыре медальки товарищ Семенов ей вручил. А затем, отведя в сторону, поинтересовался:
— Как врач, ответь мне на простой вопрос: ты можешь проконсультировать одну женщину по химии? Перед ней поставили одну не самую простую задачку, но раз уж ты видишь металлы насквозь… да, это по металлам задачка, точнее, по их разделению.
— Я же сказала, что отвечу на вопрос… когда смогу. Еще я не готова.
— Нет, там вопрос чисто химический. Разделение разных металлов.
— Тогда попробую помочь. Надеюсь, никуда для этого ехать не надо?
— Лучше все-таки поехать, но недалеко. В Электросталь…
Зинаида Васильевна очень удивилась, когда у ней привели маленькую светловолосую девочку. То есть вид девочек ее обычно удивлял не очень, но эта конкретная ее удивила тем, что во-первых, ее привел лично академик Семенов, а во-вторых, что он представил ее как «консультанта по вопросам получения чистого металла». И, наконец, в третьих — всем тем, что за этим последовало.
Хотя нет, Зинаида Васильевна успела еще немного удивиться, пока Николай Николаевич сказал ей, что если ей потребуется срочно что-то уточнить «по процессам», то лучше позвонить «вот по этому телефону и к вам немедленно вылетит специалист», добавив, что вылетит этот специалист из деревни Медведково и в Электросталь прилетит через пятнадцать минут. Для чего рядом с забором института солдатики срочно расчищали небольшую взлетную полосу — но это удивление было незначительным. А вот когда он, уединившись в отдельном кабинете, начал рассказывать девочке, что же за консультация от нее требуется, эта девочка, даже не дослушав, вдруг заявила:
— Николай Николаевич, а вы мне все это в лаборатории не могли сказать? Я бы по пути сюда подумала, что и как делать, а сейчас я вообще пока не знаю, с чего начинать.
Правда, это заявление Николая Николаевича сильно рассердило:
— Таня, куда и когда ехать, решаю не я. И не я решаю, кому, что и где рассказывать. К тому же я бы хотел… да, именно я хочу, чтобы ты не просто все рассказала, но и показала в лаборатории как все это делается.
— Можно подумать, что Зинаида Васильевна — рукожопый имбецил и головой думать не умеет. Ладно, покажу, если придумаю чего показываать. Но сначала кое-что сама спрошу… и первый вопрос: какая защита у вас стоит в рабочей комнате? Я имею в виду, какой толщины стекла стоят… кстати, стекла у вас свинцовые?
— Да, конечно, — ответила Зинаида Васильевна.
— Это плохо, надо бы плутониевые… ну да ладно, пока плутоний в дефиците… плутониевые через год поставите.
— Что вы имеете в виду под плутониевыми стеклами?
— Ну это такие, где вместо окиси свинца в шихту окись плутония добавляется. У него радиус захвата заметно побольше, гамму тоже ловит на порядок сильнее — а всех лечить от лучевой болезни у меня скоро госпиталя не хватит. Ладно, стекла я вам сделаю… немного попозже, а теперь переходим к чистой химии…
Затем Зинаида Васильевна довольно подробно описала, как она собирается получать чистый металл, а девочка, все внимательно выслушав, снова повернулась к Семенову:
— И зачем вы меня вообще сюда притащили? Зинаида Васильевна все не хуже меня знает, и даже лучше… впрочем, Зинаида Васильевна, на семнадцатом этапе лучше использовать трилон-Б, тогда, правда с потерей примерно полупроцента вещества, вы сможете опустить две следующих этапа, и суммарные потери даже уменьшатся.