— Так, может, я тебя зря отогревал? — поднял брови Орлик. — Минуту назад холодности в тебе было больше чем достаточно!

— Что ты сделал? — спросил Рин, чувствуя, что лицо гиганта снова начинает расплываться перед глазами.

— Ничего особенного, — довольно ухмыльнулся вельт. — Всего лишь выбил из тебя порчу. Я немного знаю магию. Не настолько, конечно, чтобы расплетать искусные наговоры, но заменить одно не слишком сложное колдовство другим могу. Есть у меня кое-что, что проясняет мозги. В Погани, знаешь ли, не только горячо, порой там и страшно. Так вот большая часть страхов развеивается, как туман на ветру, если вдохнуть уксусной настойки. Видишь, она помогла и от морока Фейра. Но на будущее придется придумать что-нибудь серьезнее! А хмеля не бойся — он резкий, но быстрый!

— Разве Фейр колдун? — с трудом выговорил Рин. — Я слышал обо всех айских колдунах и лекарях. У Фейра нет ярлыка.

— Хе-хе, — крякнул Орлик и снова потащил Рина за собой по тесному переулку, на который не выходило ни одного окна, только узкие двери. — Подумай, приятель, если бы Храм выдавал ярлыки негодяям, все бы городские мерзавцы встали в очередь? Не требуй от своего дяди слишком многого. Возможно, он скромный и добропорядочный горожанин. Сомневаешься?

Орлик расхохотался, нырнул в очередную арку проходного двора и потащил Рина по следующему переулку.

— Ты так хорошо знаешь город? — Рин с удивлением задрал голову, пытаясь успокоить пляшущие фасады. Дома с узкими окнами, забранными решетками, казались ему незнакомыми.

— Вряд ли, — бросил вельт через плечо. — Просто я отношусь к городу, как к лесу. Ведь в лесу не нужно знать все деревья… в лицо. Достаточно представлять, где ты находишься, и помнить лес целиком. И все.

— Я никогда не был в лесу. — Рин смахнул со лба пот. — И никогда не видел ни одного дерева. Вблизи не видел…

— Да, — кивнул Орлик. — Какие уж тут деревья! Ничего, если все образуется так, как надо, то я покажу тебе лес. Хочешь?

— Да, — неожиданно ответил Рин и тут же поправился: — Если все образуется…

— Не сомневайся ни минуты! — уверил его вельт, оглянулся и потащил к щели между угрюмыми особняками, которую прикрывала подгнившая калитка. Народу в незнакомых переулках почти не было, немногие прохожие шарахались в сторону от великана, размахивающего на ходу странным мечом, как от чудовища. Здесь же вообще оказалось ни души.

— Не сомневайся ни минуты, — повторил Орлик, когда они оставили за спиной очередную калитку, правда уже кованую, нырнули в проулок и уперлись в тупик. — И никогда не ошибешься.

— Ты уверен? — усомнился Рин.

— Конечно! — прошептал гигант, прислушиваясь к звукам в темном дворе, который они только что пересекли. — Все просто. Сомнения отравляют и ослабляют. Рассчитывай, раздумывай, но не сомневайся. И даже если судьба повернется к тебе не самой приятной стороной, ты примешь это в полном здравии, потому что не изнурял самого себя нытьем.

— Разве я ныл? — стиснул зубы Рин.

— Ты отчаивался, — подмигнул парню вельт. — За тобой кто-нибудь следил?

Рин задумался.

— Я почувствовал взгляд в харчевне, но слежки не заметил…

— А коренастого крепкого парня в высоком колпаке не помнишь? — Орлик прищурился. — Я не о Камрете говорю.

— Было что-то. — Рин устало потер виски. — На улице Камнерезов мелькнул кто-то в колпаке…

— Он шел за нами, — вздохнул вельт. — Я сделал круг и поймал его за шиворот. Затащил во двор, слегка припугнул и решил расспросить, кто его послал. Не вышло. Парень захрипел, едва попытался что-то ответить мне. Нет, мною, конечно, можно пугать людей, но никто еще не умирал от моего голоса. Он умер от удушья, хотя я не прикасался к его горлу. И рассыпался пеплом. Веришь ли, я уже в этом городе и от запаха крови начал отвыкать! Хотя, когда желтый волк на пику берется, льется из него кровушка, льется. Горячая! А этот — присел у стены и вспыхнул как сушеный мох. Неклейменый, кстати. Но Погань и без клейма в Айсе мертвыми, как хочет, заправляет.

— И… — Рин растерянно захлопал глазами, — и что это значит?

— Ничего, — усмехнулся Орлик. — Почти ничего. Либо у тебя очень серьезные враги, либо очень внимательные друзья. Но я пока что не замечал за друзьями склонности к слежке. Мы пришли, парень.

— Куда? — не понял Олфейн.

— Так вот же. — Вельт подошел к узкой железной двери и постучал рукоятью кинжала по причудливой кованой петле. — Оружейная лавка. Или тебе не нужен хороший меч по руке?

— Разве мы на улице Оружейников? — не понял Рин.

— Мы там, где должны быть, — снова улыбнулся Орлик. — А то, что дверь находится в грязном тупичке, а не на Оружейной улице, — это, дорогой мой, не упущение одного из мастеров, а следствие его мудрости.

Они постояли у двери еще пару минут, причем Рину показалось, что все это время кто-то украдкой рассматривал их, особое внимание уделяя именно молодому Олфейну. Затем дверь бесшумно распахнулась и возникшая в проеме фигура поманила их за собой. Рин не успел даже понять, мужчина или женщина куталась в темные ткани, как из рук Орлика исчезли обломки кинжала, меч. Парень вместе со своим новым то ли охранником, то ли наставником поднялся по узкой лестнице и оказался в уютной комнате с высоким потолком и стенами, затянутыми тканью.

К удивлению Олфейна, они с Орликом смогли сесть на мягкие лавки, сбросить сапоги и опустить ноги в корыта с теплой водой. Светильник, мерцающий на низком столе, затрепетал, та же или другая фигура склонилась над столом в поклоне и исчезла, оставив два кубка, наполненных подогретым вином.

— Это оружейная лавка? — вытаращил глаза Рин.

— Это лучшая оружейная лавка, которую я видел собственными глазами, а повидал я немало. — Орлик отхлебнул из кубка. — Мой топор, моя пика, — вельт распустил перевязь и с грохотом положил оружие позади себя, — куплены здесь. И поверь, что они переживут еще и меня самого, конечно, если я не вознамерюсь засунуть их какому-нибудь демону в задницу. Но кроме всего прочего, парень, вот эта самая комнатушка — одно из тех редких мест, где можно поболтать, не опасаясь, что тебя услышат. Есть у меня, правда, похожая харчевня на примете, но, к глубочайшему сожалению, ее мы пока отложим. Мне кажется, что у тебя накопились ко мне вопросы. Спрашивай, сын Рода Олфейна! Не обещаю ответы, но вопросы выслушаю.

Не прошло и десяти минут, как Рин уверился, что Камрет рассказал ему правду. Впрочем, Орлик, хотя и казался болтуном, говорил скупо, но главное Олфейн все-таки понял: опекун ему не привиделся, и он действительно оказался бабой, а если точнее — женщиной удивительной красоты.

— Сначала мне было не до того, чтобы разглядывать, за чьи руки ты уцепился, парень, — неторопливо вещал, потягивая вино, Орлик. — Я даже поначалу и расцеплять вас не стал. Камрет попросил меня сыграть роль твоего опекуна, ну да я слегка задержался. Поэтому оказался на перекрестке только к концу охоты, когда не только добыча настигнута, но уже и шкура содрана. Ты едва стонал, напарник твой, в котором я под копотью бабу сначала и не разглядел, вообще спал, можно сказать, здоровым сном. Что делать? Поднял я вас на плечи вместе с барахлишком да побрел степью в обход Поганки, которая этой ночью мне сильно не понравилась, к Восточным воротам. Добрался до города, а там уж и Кривая часовня была недалека. Солюс ждал, как уговорено. Правда, мне показалось, что он надеялся в качестве твоего опекуна увидеть кого другого, но я его носом ткнул в перстень, потом в метки поганого пламени, которых на руках у девки в избытке оказалось, тут она в себя и пришла. Надо сказать, я еще по дороге даже сквозь доспех ее почувствовал, что уж больно мягок груз у меня на одном плече. А как в часовне тряпку с лица ее соскоблил, да глазищи она свои открыла, хотел бы соврать, да не сумею. Что бы ни сказал, все правдою окажется: красивее той девки никого пока еще не встречал!

— Так, может, Фейр уже нашел ее? — нахмурился Рин. — Он у вельтской харчевни орал, что я променял магистерский перстень на слободскую шлюху.