— В этой деревне есть жители. — Линга присмотрелась. — Видите дым над крайним домом?

Среди курчавившихся крон торчали коньки невысоких крыш, из трубы над крайней из них курился слабый дымок.

— Трактир! — улыбнулся Тиир. — Уж не знаю, как старый Крураст сводит концы с концами на таком многолюдном тракте, но и в этот раз он готовит что-то восхитительно вкусное. Надеюсь, что теперь он будет ко мне более благосклонен!

— Эй! — окликнул принца Саш. — Не хочешь ли ты сказать, что раньше ладил с ним не слишком?

— Ладил! — махнул рукой Тиир. — Но когда мальчишкой я пытался исследовать Гиблый лес, Крурасту пришлось гнаться за мной вместе с отрядом королевской стражи неделю. Правда, Шлямб ему немало помог, но Крураст здорово понервничал. Не думаю, что моя физиономия вызовет у него приятные воспоминания.

Тиир ошибся. Едва тропа добежала до первого плетня и путники приготовились красться по деревенской улице, удивляясь тишине во дворах и на огородах, как на тропе появился однорукий гигант-нари и двинулся друзьям навстречу. Первые шаги он сделал осторожно, потирая нос и приглядываясь, потом удивленно поднял брови, а затем помчался бегом, едва не сбив с ног Тиира. Нари огорченно поцокал языком, разглядев обрубок на месте левой руки принца, затем осторожно обхватил Тиира своей уцелевшей левой и принялся пританцовывать на месте.

— Крураст! — наконец смог вымолвить почти задохнувшийся принц. — Я, конечно, уже не малец, которому ты драл уши, и ужасно рад нашей встрече, но дай мне хоть раз вдохнуть!

— Я рад не меньше! — довольно прогудел нари. — Раз ты разговариваешь на валли, выходит, твои друзья из дальних стран и не знают нашего языка? Что ж, буду говорить на валли и я, хотя, честно говоря, не так уж древний язык отличается от нашего. Будем откровенны, вся разница в том, что на валли нелегко выразить радость или горе — соленых словечек не хватает!

— Разве есть какая-нибудь еще радость на нашей земле, кроме вот этой встречи? — погрустнел Тиир.

— Не знаю, — хитро улыбнулся Крураст. — Только три дня назад разразилась гроза над западными горами, потом оттуда же потянуло гарью, а прямо перед грозой словно камень с сердца свалился. Воздух стал свежее, что ли, не знаю. У меня в трактире дюжина серых как раз стояла, тропу караулили, так вот повздорили они сразу же, причем половина из них направились в замок, а остальные — не совру, если скажу, — по домам разошлись! Признавайся, Тиир, все-таки добрался до Башни страха?

— Нет больше этой башни, — кивнул принц. — И Гиблого леса нет. Выгорел он под корень! И не только вокруг башни, но и до последней границы!

— Руку там оставил? — нахмурился Крураст.

— Там, — кивнул Тиир. — Только я там и вторую готов был оставить, и голову, лишь бы избавиться от этого нарыва на нашей земле! Вот мои друзья, Крураст: Леганд, Саш, Линга. Если бы не они, рукой бы уж точно не обошлось, а башня и сейчас бы стояла на своем месте!

— Так, может, праздник устроим по такому случаю у меня в трактире?! — воскликнул обрадованный Крураст. — Твою руку помянем, мою вспомним? Угостим твоих друзей настоящим дарджинским вином!

— Не время праздновать, — строго сказал Тиир. — Хозяин башни движется сейчас к Селенгару. Я должен его опередить, не дать ему превратить в гиблый лес всю Дарджи. Да ведь и не отец мой правит Дарджи, Крураст.

— Знаю я, — нахмурился нари. — Слухи всякие ходят. Колдун, говорят, заворожил твоего отца. Да только заворожил или не заворожил, что теперь сделаешь? Деревни опустели. У нас одни старики да старухи остались. Когда эти егеря с собачьими головами появились, большая часть жителей в горы подалась, да разве высидишь там долго? Вот зима придет — хочешь не хочешь, выбираться придется. А за рекой, говорят, от прежнего населения едва четверть осталась. Да еще говорят, что всех, кто за арку ушел, на самом деле в пищу чудищам пускают!

— Был я там, — опустил голову Тиир. — В пищу не в пищу, но погибнут там многие, если не все. Другое тебе скажу, нари. Когда я верну власть своему отцу, если он еще жив, конечно, то обрушу эту арку, чего бы мне это ни стоило. Только вот ушедших через нее вряд ли уже верну.

— А ты думаешь, что из них хоть кто-то на возвращение надеялся? — в сердцах махнул рукой Крураст. — Я тоже всего третий день своей головой думать стал, а до этого, веришь ли, сам готов был донести на всякого! Словно пьяный ходил с утра до вечера. Неужели сгинул морок, Тиир?

— Нам бы лошадей, Крураст, — попросил принц. — Заплатить есть чем, но без лошадей не успеем мы до Селенгара добраться.

— Так нет в деревне лошадей. — Крураст хлопнул себя ладонью по животу, затем потер подбородок. — Хотя вот что! У меня в трактире после вчерашней попойки четверо егерей спят. Может, уже шевелиться начали? Вы посмотрите на их лошадок, если сгодятся, так берите. Проспятся — в ум войдут, так лошадки им ни к чему будут, а если уж мерзостью останутся, скажу, что угнали.

— Ну уж на съедение егерям мы тебя не оставим, — стиснул зубы Тиир. — Послушай, Крураст, а чем так замечательно пахнет из твоей трубы? Отчего-то мне кажется, что немного времени у нас все-таки есть!

— Принц! — удивленно щелкнул пальцами гигант. — Неужели ты забыл запах жареных кабаньих ребрышек?!

К тому времени как пьяные егеря пришли в себя и появились на лестнице, ведущей на чердак трактира, друзья успели осмотреть крепких, коротконогих лошадок, перекусить и в самом деле восхитительными кабаньими ребрышками и даже выпить по кубку в меру разбавленного терпкого вина. Егерями оказались крепкие, рукастые воины, определенные Тииром как «сноровистые южане». Правда, под действительно внушающими уважение сильными руками круглились еще более солидные животы. Увидев неизвестных, нагло расположившихся за лучшим столом, егеря развернулись и вскоре появились в полном облачении — с короткими мечами на поясах, в рогатых шлемах и с посохами в руках.

— Чем это так запахло? — делано удивился Тиир. — Крураст, почтенный! Разве в твоем трактире готовят блюда из дохлых собак?

— Вовсе нет, — поклялся из-за стойки нари. — Разве что кто-нибудь из постояльцев приносит подобные блюда с собой, не могу же я за всеми уследить! Но в зале их никто не ест. Может быть, только в темноте, накрывшись одеялом!

— Понятно, — кивнул Тиир. — Демон с ними, Крураст. Лишь бы эти любители собачатины на насаживали объедки на свои посохи!

— Эй! — опомнился самый рослый из егерей. — Не нас ли ты имеешь в виду, однорукий урод?

— Крураст! — как ни в чем не бывало обратился к трактирщику принц. — Как ты думаешь, о ком он? Ведь мы оба однорукие и даже, с точки зрения поедателей собачатины, оба уроды!

— Сейчас я прикончу одного из вас, чтобы у второго не возникало сомнений! — захрипел предводитель егерей, выдергивая из ножен меч.

Одно мгновение потребовалось Линге, чтобы лук оказался у нее в руках, стрела нашла свое место на тетиве, а затем и укрытое окладистой бородой горло остервеневшего егеря. Гораздо больше времени ушло на то, чтобы оставшиеся трое служителей демона поняли, что их главарь мертв, и приняли решение, бежать ли прочь из негостеприимного трактира, или напасть на обидчиков. Перевесило второе. Видно, старик, девчонка, пусть даже и с луком в руках, щуплый паренек в темной куртке и однорукий доходяга со свежей повязкой на обрубке руки не показались им серьезными противниками. А может быть, ярость, смешанная с похмельем, залила им глаза. Они ссыпались по лестнице с ревом раненых зверей и были уничтожены как раненые звери — быстро и беспощадно. Стрела, взмах прозрачного лезвия и кухонный нож в руке Тиира разделили между собой жертвы по справедливости.

— Прости, Крураст, — вздохнул Тиир, — твой нож пришел в негодность. Или его придется мыть неделю, чтобы избавиться от поганой крови на лезвии!

— Ничего, — махнул рукой нари, — потроха чистить сойдет. А вот полы придется мыть долго. Я некровожаден, Тиир, но если бы ты знал, что творили эти ублюдки, когда ходили по домам!